Татьяна Розина - Кама с утрА. Картинки к Фрейду
– Может, позвонить самим… – услышала я приглушенный голос Кира.
– Подождём, – ответила я, только лишь для того, чтобы немного отодвинуть приятный момент и дать себе насладиться его ожиданием.
Через две недели раздался звонок.
– Халлё! Как дела? – спросила Дагмар, на правах старой приятельницы.
– Прекрасно! – обрадовано откликнулась я, не пытаясь скрыть своих чувств.
– Когда увидимся? – послышалось в трубке буднично, словно мы обговаривали время встречи для игры в покер.
3.
Наши визиты к чете Шнайдер стали регулярными. Иногда раз в месяц, иногда чуть реже, мы ехали на дачу, как про себя называли дом наших немецких любовников и резвились там на полную катушку. Никто в компании не говорил и даже не намекал, что Кир импотент, или что у меня на боках появился жирок, а на бёдрах целлюлит. Или что грудь моя не достаточно велика. Наши отношения ни к чему не обязывали, лишь доставляя удовольствие, которого всем так не хватало.
Но со временем и с этой милой парочкой становилось скучно. Наступило пресыщение. Одни и те же груди, один и тот же член… Причём если раньше Карл поражал и размерами, и мощью своего органа, то теперь он начал меня раздражать. Я уже не так охотно бросалась взять в рот его красавца. Каждый раз после этого у меня болело горло и некоторое время щипало в уголках рта из-за потрескавшейся кожи. Но особенно неприятно было тогда, когда возбудившийся Карл, пытался всунуться в меня сзади. В эти минуты я вспоминала или «пипетку» Кира, или пластиковый, подобранный по размерам лично для меня член из сексшопа.
– Да, величина члена не гарантия удовольствия, – пришла я к окончательному выводу.
Помимо этого, если с Жанной меня связывала дружба, то Дагмар с её худосочным супругом, кроме их умения «развести все мои мосты», ничем больше не привлекали. Стоило удовлетвориться, как я забывала об их существовании ровно до следующего звонка. Более того, Дагмар и Карл в какой-то мере были для меня чужим и даже неприятными людьми. Совместный секс, возбуждающий и удовлетворяющий во время занятий им, сразу после него вызывал ощущение омерзения и я старалась оттянуть новую встречу, хотя совсем потерять их из поля своей видимости боялась. Я знала, рано или поздно, меня закрутит зверское желание пережить острые ощущения снова. Связь с Дагмар и Карлом тяготила меня всё сильнее. С одной стороны, мучила неприязнь к ним, с другой, зависимость и невозможность порвать знакомство. Я называла встречи с немцами наркотиком. А приступы желания – ломкой. Всё чаще раздражалась и нервничала. Дагмар тоже звонила не так часто. Каждый раз, когда пауза затягивалась, я думала, она больше не позвонит. Они, видимо, решили дать новое объявление…
Нужно было что-то менять в жизни и предложение вернуться в Москву застало меня в нужный момент.
– Всё, пора со всем эти заканчивать! – рассуждала я, раскуривая утреннюю сигаретку на нашей уютной кухоньке, – что я делаю? Во что превращаю свою жизнь? Живу с импотентом… только ради того, что он кормит меня и развлекает… иногда. Да, именно иногда… – я хмыкнула, сплюнув попавшуюся в рот соринку, – хороши развлечения… Нет, правда, здорово, что мы возвращаемся. Там всё будет по другому. В России новые времена. Вон, Маринка… да, что Маринка… баста!
Мы собрались быстро и, не попрощавшись со своими немецкими друзьями, уехали из Германии. Жанке я позвонила в последний момент, хотя тоже особой потребности у меня для этого не было. Она примчалась и, едва переступив порог квартиры, расплакалась.
– Риточка, Ритуля… – горько завыла Жанка, уткнувшись в моё плечо мокрым лицом, – ну, как же я без тебя буду… как буду…
– Как была, так и будешь, – хотелось ответить Жанке.
Она раздражала меня, как никогда раньше.
– Грязь, сплошная грязь… – думала я, смотря на Жанку, от которой несло перегаром и ещё каким-то неприятным запахом. – С кем я общаюсь… совсем опустилась…
Мы дружили с Жанкой уже несколько лет и нас многое связывало, но я не ожидала от неё такой бурной реакции на наш отъезд. Она, правда, всегда казалась неуравновешенной. А последнее время я стала подозревать, что Жанка принимает наркотики. Точек от уколов на её руках я не видела, но взгляд блуждал, будто сонный. В день нашего прощания, она долго оставалась у нас, хотя я почти откровенно пыталась её выставить. Мои мысли убежали далеко от Жанки, я почти не слышала её, а она всё говорила и говорила. Я даже не вслушивалась в её бормотанье. Она то скулила, видимо, опять жалуясь на своего Дитера. То бравировала, как всегда хвастаясь какими-то его подарками. Всё это наскучило и было не интересно. В один момент, когда Жанна пересела ко мне и, обняв, прильнула к щеке, я брезгливо оттолкнула её, но она даже не заметила этого.
– Что, собственно, связывало меня с ней столько времени? – подумала я. – Как была провинциалкой и дешёвкой, так и осталась… не зря говорят: девушка уехала из деревни, а деревня осталась в девушке.
Сначала, когда Жанна подошла ко мне в сауне и, хлопнув по коленке, бодро заговорила, она показалась мне вполне европейской дамой. Но потом, присмотревшись, я поняла, что её рабоче-крестьянское происхождение не вырубишь топором. Даже когда Жанка в шикарных брюках и в роскошной белой блузе с широким кружевным воротником, сидя в кожаном кресле, забросив ногу за ногу, прикуривала длинную белую сигарету, вставленную в изящный мундштук… даже тогда, чуть присмотревшись, можно было уловить черты деревенщины.
Да и поговорить с ней особенно не о чем. Жанка мало интересовалась новостями, ничего не читала и кроме светских сплетен, других тем не знала. И внешне она была далека от моего идеала женской красоты – когда она лежала на спине, на месте её грудей оставались одни соски, да и те были какими-то недоразвитыми, детскими. Розовые и мягкие, они никогда не торчали вверх. Чтобы ухватить Жанкин сосок зубами нужно было сильно постараться. А лобок, с редкой порослью курчавых волосков, совсем не напоминал ту булочку, которую хотелось укусить. Скорее это был несчастный бугорок в обрамлении выпирающих по бокам костей.
Взглянув на Жанку, я отчетливо поняла, что она меня раздражает не меньше Дагмар и Карла. Хотелось быстрее избавиться и от неё. Но она всё плакала и плакала, растирая слёзы и непрестанно пытаясь обнять меня. Жанкина бурная реакция по поводу нашего расставания вызвала недоумение.
– Неужели я для неё столько значу? А, может, она приняла слишком много на грудь? – думала я, с неприязнью смотря на пьяную женщину, которая вот уже в который раз за вечер переходила от бравурного крика к слезливому нытью. В этот момент она была мне неприятна.
4.
Первые месяцы в Москве пронеслись на парусах, словно их гнал штормовой ветер. Я вернулась на Родину с твёрдым намерением изменить свою жизнь. Хотелось избавиться от того душившего нароста, который толстым слоем облепил меня и не давал вздохнуть полной грудью. Московский воздух и новое окружение питали надежды, что всё нынче будет по-другому.
Я быстро нашла работу, на которую даже рассчитывать не могла в Германии и с удовольствием вставала каждый день в восемь утра, а не валялась в кровати, как прежде, до обеда. Мы с Киром купили квартиру, оборудовав её по европейскому образцу, с любовью расставив по полочкам и тумбочкам дорогие нашему сердцу безделушки, накопленные за годы жизни в Европе. В выходные мы ходили в театры, посещали вернисажи и выставки. Привезённые из Германия сексуальные игрушки, валялись в самом дальнем углу нашего гаража в коробке, до которой так и не дошли руки.
– Завтра в Колонном Спиваков, а на Манежной ранний авангард – говорил Кирилл, появляясь на пороге, – ты как?
– Я – «за», конечно, пойдём! – с готовностью юной пионерки отвечала я мужу с таким же возбуждением, как когда-то, когда мы обговаривали наши встречи с Дагмар и Карлом.
И тут я увидела Веру. На дворе стояло жаркое лето. Вера залетела с улицы разгорячённая, раскрасневшаяся, будто булочка, которую хотели поджарить в духовке. Она бежала по коридору лёгкой походкой, не вязавшейся к её полноватой фигуре. Пшеничные локоны прыгали при каждом шаге, придавая игривость и, я бы сказала, необычайную сексуальность. Вера, видимо, очень спешила и, пробежав мимо и обдав волной жара, даже не взглянула в мою сторону. Но я её очень даже рассмотрела. В ту ночь я никак не могла заснуть. Мне снился Карл с телом Дагмар. Они были почему-то с маленькой собачкой на поводке. Когда собачка подбежала ко мне, я увидела, что у пёсика лицо Жанны. Жанна кинулась и стала лизать меня, но тут я рассмотрела, что это всё-таки Дагмаровский мопс. В ужасе я отпрянула и закричала…
– Рита, Рит… – тряс меня за плечо Кир, – ты что кричишь, проснись…
